Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Восприятие этносов юго-востока Российской империи учеными и путешественниками в ХVIII в.: зрительные, слуховые, ольфакторные образы

Я. В. Осипова

Кандидат исторических наук,

Челябинский государственный университет,

г. Челябинск, Россия

Обширные пограничные территории Российской империи начинают планомерно изучаться с ХVIII века, чему способствовало осознание правящими кругами перспектив экономического освоения, по сути, номинально числящихся в российском подданстве областей, а также институциональное формирование научных организаций. Собранный учеными на протяжении столетия материал является до сих пор уникальным источником информации по географии, биологии, зоологии, экономике, этнографии и истории Волго-Урало-Сибирского региона. В рамках данного исследования делается попытка анализа наследия ученых в контексте выяснения отношения представителей европейской культуры к населению национальных окраин, восприятия одного этноса другим.

Методологическая база исторических исследований, посвященных проблемам восприятия, в полной мере не разработана. Автор статьи предпринимает попытку реконструирования процесса формирования образа «инородца» в сознании человека иной культурной традиции. С этой целью наследие ученых рассматривается не только с фактологической точки зрения (данный аспект является предметом изучения этнографов), а с культурно-исторической, феноменологической позиций. Внимание уделяется прежде всего «впечатлению» путешественников и администраторов от жительствующих на порубежье. Чувствительное восприятие происходящего, зрительные образы, ольфакторные ассоциации, отразившиеся в трудах ученых, являются плодотворной почвой для изучения проблем контактов «европейцев» с «инородцами» Южного Урала. Необходимо исходить из того, что продукт восприятия, в данном случае материал, зафиксированный в работах исследователей, субъективен. Формирование данного продукта происходило в походных условиях на пограничье «цивилизации и дикости», зависело от этнической, конфессиональной принадлежности ученого, знания им русского языка, возраста. Значение имели уже сложившиеся представления об этносах, с которыми ученые приезжали в регион.

Комплекс источников по теме представлен несколькими группами: записками путешественников [1, 2, 3, 4, 6], общими работами [8, 9], делопроизводственной документацией. Одной из самых информативных и многочисленных групп исследований являются записки путешественников. Юго-восток страны в ХVIII веке трижды становился плацдармом для экспедиционных изысканий. В 30-е гг. были организованы II Камчатская (1733–1743) и Оренбургская (1734–1744) экспедиции. Участниками первой из них являлись видные ученые своего времени Г. Ф. Миллер, И. Г. Гмелин [2]. Оренбургская экспедиция (комиссия) представляла собой временную структуру управления регионом. Ученые, входившие в её состав: И. К. Кирилов, В. Н. Татищев, П. И. Рычков, оставили свои исследования в форме отчетов, донесений, экстрактов вышестоящим инстанциям, научных исследований [8, 9]. К категории записок путешественников можно отнести работы участников среднеазиатских миссий, организованных оренбургской администрацией [6]. Во второй половине ХVIII века была организована Академическая экспедиция (1768–1774), в состав которой входили три оренбургских отряда. Руководство группами осуществляли П. С. Паллас, И. И. Лепехин, И. П. Фальк, И. Г. Георги [1, 3, 7]. Как руководители, так и рядовые участники собрали и опубликовали уникальный материал, к которому до сих пор обращаются специалисты различных областей знания.

Интерес к неизведанным окраинам, периферии цивилизации в целом характерен для европейской науки ХVIII столетия. Огромной популярностью пользовались описания путешествий по России де Сегюра, Кокса, Салаберри, Ледъярда. В то время, когда они «открывали» для Западной Европы восточную часть континента, обозначаемую без указаний на этнокультурную неоднородность как «Татария», ученые знакомили широкую общественность с миром южно-уральского порубежья.

В силу экспедиционных условий и отсутствия достаточного количества времени ученые, за исключением жившего на порубежье П. И. Рычкова, могли наблюдать лишь отдельные явления жизни народов. Значительная часть информации, представленная прежде всего зрительными образами, исследователями передавалась при помощи сложной системы сравнений, а так же привидения отдельных, по мнению ученых, характерных примеров из жизни этносов. Так, руководители оренбургских отрядов подробно описав одеяние мордвы и черемис в начале своего путешествия, впоследствии говорят о внешнем облике татар, чуваш и тептярей выделяя общие и отличные черты от уже описанного. Облегчали проблему передачи информации о внешнем облике этносов работы художников, которые наряду с зарисовками неизвестных животных, птиц, рыб наносили на бумагу очертания жителей порубежья «с лица» и «тыла». В качестве основы для сравнений исследователи использовали ту культурную традицию, которая им была более понятна и знакома. Иностранным ученым, например, Палласу удавалось создавать образ «инородцев» при помощи сравнений с жителями Европы. Так, черкасское одеяние он сопоставляет с шотландским, в калмыках и французах видит общее качество – «ленность», которое объясняет воспитанием и легкомыслием, татарскую и калмыцкую музыку соотносит с итальянской и французской. Российские ученые проводили сравнения преимущественно с российскими крестьянами.

Примером создания образа этнической группы при помощи эмоционально описанного отдельного факта может служить описание Лепехиным пиршества башкир. «Нам… надо было скрепить свой дух и забыть всю пристойную чистоту, ибо гнусность и всякая неопрятность в совершенном тут было виде, и я не знаю, есть ли в свете другой столь неопрятный народ в пище как башкиры. Старшина и приближенные к нему особливую имели почесть. Всякий из собеседников, желающий услужить старшине своему, захватывая щепоть Биш-Бармака или мяса, клал ему в рот. Едва успеет он проглотить одну щепоть, как уже другой с не обмытыми своими пальцами готовиться ему вложить другую подачу…» [3, с. 107]. Яркая, эмоциональная зарисовка делала второстепенным подробное описание культурной традиции того или иного этноса.

Зрительные образы, передаваемые учеными и создающие стереотипы у читающей публики, выборочны и субъективны. Большое значение для результатов исследовательской работы имели условия пребывания ученых в регионе. Так, Гмелин достаточно критично описывал реалии юго-восточного порубежья, что частично объясняется конфликтами с местной администрацией. Командир Бахметев как представитель местной власти путешественником демонизировался – он представал перед читателями недалеким, коварным, властным человеком. Согласно принципу дуальности, коренное население представало перед читателем покорным, наивным и услужливым. Гмелин заключал, что силы башкир в отношении русских «подобны силе червя против силы слона» [2, с. 316–317]. И это было написано в то время, когда только-только было подавлено одно из самых продолжительных и тяжелых башкирских восстаний. Совсем иное восприятие жителей региона характерно для сына П. И. Рычкова Николая. Он жил в атмосфере порубежного конфликта, был свидетелем неоднократных «своевольств» башкир, киргиз-кайсаков. Они для него – дикая, необузданная сила, способная в любую минуту нарушить спокойствие юго-востока империи.

Занимаясь исследованием проблем восприятия, необходимо обращаться не только к зрительным образам в работах ученых, но и к ольфакторным впечатлениям исследователей. Ольфакторное восприятие того или иного этноса было обусловлено культурой гигиены и потребления пищи «инородцев», а так же степенью их хозяйственного, конфессионального дистанцирования от исследователей. Ученые не указывают на запах навоза в хозяйствах крестьян, однако остро реагируют на запах кислого молока в стойбищах башкир, киргиз-кайсаков, что объясняется принадлежностью путешественников к земледельческой культуре. Конфессиональная принадлежность предъявляла определенные требования к соблюдению личной чистоты. Православными она понималась преимущественно как духовная категория, мусульманами – как категория физическая. О культуре питания крещеных инородцев: чуваш, мордвы, черемис ученые кратко сообщали, что основной их пищей являлись щи, каша, пироги, в питье же использовались вода, квас, вина, мед. Более подробно останавливались на культуре питания мусульман – татар.

Частые омовения и ношение чистого платья отличали татар от остального населения края. Георги писал о татарах: «Алкоран приучает соблюдать чистоту, которая кажется непомерною. Они должны ежедневно по несколько раз мыться, не обходя при том и задницы. А дабы и во время испускания мочи не осквернится, то отдают они сей долг своему телу присев на цыпки, и так далее» [1, с. 19]. Данная особенность объяснялась автором не только приверженностью к исламу, но и историческим прошлым народа. Совсем иная картина наблюдалась в отношении башкир. Башкиры, по запискам путешественников, живут в грязных избах, посуду не моют, основная составляющая ольфакторного образа – запах от наполненных молоком мехов. Северные народности, по запискам помощника Палласа Зуева, ассоциировались с запахом мочи, псины и рыбы. «Сие свинское житье каждому покажется невероятно» – заключал молодой исследователь о «инородцах» [5, с. 28–30].

Образ этносов Южного Урала создавался на основе не только зрительных, ольфакторных, но и слуховых впечатлений. Большое значение имело в данном отношении знание языка исследуемой этнической группы. «Слышать» можно только тот язык, который не понимаешь. Так, резкие, характерные звуки чужой речи, а так же часто упоминаемое «улюлюканье» кочевников ассоциировались с угрозой. Музыкальная культура привлекала внимание исследователей. Характерными инструментами чуваш являлись волынка, гудок, гусли с 16 или 18 струнами, башкирский музыкальный хор состоял из «чебызги» и «варганов», калмыки играли на турецкой скрипке, флейте и басе. Вокальные данные особо были развиты у башкир и калмык. Путешественники отмечали, что башкирские певцы голосом были способны эмоционально передать предания прошлых лет своего народа: сражения, победы, поражения оживали в воображении слушателей [3, с. 113–114; 7, С. 144, 340]. Калмыцкие певцы специализировались на любовном репертуаре.

Ученые собрали этнографический материал, который является незаменимым источником для изучения жизни юго-восточного порубежья, а так же отношения к этносам представителей ученой среды и администрации. Труды исследователей являли собой плодотворную почву для создания определенных стереотипов в отношении коренного населения окраинных областей, которые транслировались в культурную среду последующих поколений.

Библиографический список

1. Георги И.Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, а так же их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд, и прочих достопамятностей: В 3 т. - СПб.: Императорская Академия Наук, 1776. Т. 2.
2. Гмелин И.Г. Путешествие по Сибири, с 1740 по 1743 гг.: В 4 ч. - Геттинген: 1752. Ч. 4.
3. Дневные записки путешествия доктора Академии наук адъютанта И. Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 – 1769 году. - СПб., Императорская Академия Наук, 1802. Ч. 2.
4. Журнал или дневные записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российского государства, в 1769-1770 году: В 2 Ч. - СПб.: Императорская Академия Наук, 1770-1772.
5. Зуев В. Описание живущих Сибирской губернии в Березовском уезде иноверческих народов остяков и самоедов // Материалы по этнографии Сибири ХVIII века. - М.;Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1947.
6. Кэстль Д. Дневник путешествия в году 1736 из Оренбурга к Абулхаиру, хану Киргиз-кайсатской орды. – Алматы: 1998.
7. Паллас П.С. Паллас П.С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. - СПб.: Императорская Академия Наук, 1809. Ч.1.
8. Рычков П.И. История Оренбургская по учреждении Оренбургской губернии. Уфа: 2001.
9. Татищев В.Н. Избранные труды по географии России. М.: Географгиз, 1950.